С юбилеем, «Крузенштерн»!
Новая рубрика сайта посвящена 90-летию спуска на воду всемирно известного парусника. А кто сегодня работает на легендарном паруснике?
08.09.2016
/
Колледж
В преддверии празднования 90-летия спуска на воду всемирно известного парусника мы решили создать если и не полный, то достаточно правдивый портрет экипажа судна. Потому что без людей, их работы, энергии и образа жизни парусник – всего лишь транспортное средство. А «Крузенштерн» знаменит не только своими плаваниями, но, прежде всего, особым духом и традициями, которых нигде в мире больше нет. Так какие они сегодня, крузенштерновцы?
В своей краткосрочной командировке на борт судна в 121-м рейсе сотрудница пресс-службы БГАРФ Ирина Санникова сделала несколько интервью с членами экипажа «Крузенштерна». С их согласия мы эти интервью публикуем. И начинаем, разумеется, с центральной фигуры на судне - капитана.
Капитан учебно-парусного судна «Крузенштерн» Михаил Петрович Еремченко – фигура и публичная, и заметная. Хотя, как говорит сам, ростом не так уж высок. Но как-то повелось – богатыри среди капитанов встречаются не часто. Карикатуристы давно обратили внимание на эту особенность и резвятся на теме от души. Впрочем, рост – всего лишь небольшая журналистская «затравка». Мы попросили Михаила Петровича рассказать о работе на «Крузенштерне» и сложившемся на нем образе жизни. К чести капитана, он не выдвинул никаких табу, рассказал о себе без утайки и прикрас, в знак уважения и в качестве литературного подарка «Крузенштерну» в честь юбилея барка. Мы всего лишь немного помогли ему в этом. Слово – Капитану.
Мальчик, кем ты хочешь стать?
Я не помню, чтобы мне задавали этот вопрос. В моей детской висела очень красивая картина: «Катти Сарк» под всеми парусами. Парусник был первым, что я видел, просыпаясь каждое утро. Возможно, сам не замечая того, через эту картину я впервые осознал великолепие морской стихи и ее необузданную силу. Одним словом, до сих пор никем необъяснимую притягательность моря. Как-то меня отправили в Польшу на курсы повышения квалификации. Психолог, который нам прочитал несколько лекций рассказал о том, как мотивировал свою дочь. Он повесил перед ней картину с изображением Лондона, где она – по его задумке – должна была учиться в Гарварде. Мотивация оказалась правильной, девушка успешно закончила университет. Не связываю напрямую ту висящую картину и реальность сегодняшнего дня, но теперь стараюсь внимательнее относиться к мелочам. Иногда они бывают знаковыми.
Когда я учился в Балтийской государственной академии, я совсем не был уверен, что буду ходить в море. Это были те самые, 90-ые, про которые не надо уточнять, что имеются в виду годы, и имеется в виду двадцатое столетие. Были поездки в Польшу, попытки создать собственный бизнес, вполне объяснимое желание молодого человека хорошо зарабатывать и побыстрее стать самостоятельным. И, кстати, все это случилось: деньги были. Но «Крузенштерн» победил. Настало время, когда надо был принять решение – бизнес или «Крузенштерн». «Крузенштерн» расставил все точки над «и». Мне все сразу стало понятно: для чего была учеба, для чего была служба в Вооруженных Силах, в чем, в конце концов, было мое предназначение. Я счастлив, что хожу на «Крузенштерне», работаю здесь, и работа мне эта очень нравится. Одним словом, все в соответствии с известным изречением «Если не нравится такая работа, то зачем она нужна?» Я доволен своей жизнью и, пусть это не звучит самоуверенно, считаю, что я на своем месте, и работа эта мне действительно нужна.
Трудности выбора
Не секрет: на флоте четкая иерархия. Никто с пеленок не становится ни штурманом, ни боцманом, ни капитаном. Они зачастую начинают матросами и проходят все ступени карьерной лестницы. И когда человек стал профессионалом, «созрел» для следующей ступени, нередко происходит так, что она, эта желаемая ступень, все занята и занята. Тогда перед человеком встает извечный вопрос: «to be or not to be». Здесь каждый решает сам – уйти при случае на другое судно, или ждать, когда должность освободится. Не буду скрывать – материальное вознаграждение за труд каждый тоже расценивает по-разному. Кто-то согласен на то, что предлагают на судне – конкретно на «Крузенштерне», кто-то уходит на коммерческий флот, чтобы заработать больше. Говорю без какого бы то ни было осуждения. Считаю, что подобные ситуации следует оговаривать. На «Крузенштерне» в смысле карьерного роста все прозрачно, лично я знал, стану ли капитаном и когда это случится.
И я ждал, хотя мне предлагали «капитанить» и на «Седове», и на «Мире», и на «Бегущей по волнам». Со стороны многим было непонятно: зачем ждать должность на «Крузенштерне», когда есть реальная возможность стать капитаном, «здесь и сейчас». А для меня было очевидно: придя на другие суда, мне пришлось бы практически полностью заменить там экипаж, установить жесткий порядок. Поэтому как таковой, вопрос выбора судна даже не стоял: однозначно - «Крузенштерн».
На «дядю Сэма»
В один из отпусков я решил подработать и устроился на частную яхту. Мне хватило месяца, чтобы понять, что никакие деньги не заставят меня мириться с самодурством богатого «дядюшки Сэма». Когда люди не понимают, что такое море, почему мы не можем в него выйти или идти в определенный порт или страну. Логика таких людей проста: если на сайте погода «неправильная», нужно просто найти другой сайт, с «правильным» прогнозом, если в Абхазию нельзя идти, надо сделать так, чтобы было можно. Что-то объяснить таким работодателям, невозможно по определению. Такая работа точно не для меня.
95 на 5
С каждым потенциальным членом команды я обязательно провожу предварительную беседу. Мне хватает пяти минут, чтобы понять, кто передо мной сидит. Но среди них есть те, образно говоря, 5 %, которые выглядят ангелами, а на деле оказываются психически неуравновешенными или того хуже, взахлеб дружат с алкоголем. Случается это крайне редко, и для «Крузенштерна» нетипично.
С каждым новым набором курсантов, кстати, я тоже обязательно встречаюсь, представляю им начальников служб. Непосредственно курсанты подчиняются руководителю практики. Однако если у него возникает необходимость поговорить лично со мной, никогда не отказываю. Когда разговор «по делу», принимаю меры. И никогда не афиширую такие визиты. Это касается и любого члена экипажа.
Шанс, который должен быть
Многие считают, что капитан должен быть жестким и безапелляционным, иначе дисциплины и порядка не добиться. Да, на мне замыкается практически все, что связано с деятельностью и жизнеобеспечением судна, но это не значит, что я придерживаюсь сугубо авторитарных принципов руководства. Я твердо уверен, что каждому человеку можно и нужно дать шанс на исправление. Но случиться это может лишь единожды. Кто не понял – уходит. Также для меня просто перестают существовать люди, которые не держат данного слова.
Моменты истины
Каждый год на «Крузенштерне», и каждый мой командир оставили в душе и мыслях свой след. Подспудно я впитывал их манеры, образ мыслей, тактику руководства. Один из моих неписанных постулатов – «спасибо, господи, за данный урок». Я не персонифицирую влияние каждого из них – М. Новикова, О. Седова, Г. Коломенского, - все они преподали мне принципы капитанства – честность, порядочность, профессионализм, уважение к людям. Все это составляет мое кредо, хотя я и не люблю этого слова и почти им не пользуюсь.
Профессиональное выгорание
На судне такое бывает. Есть люди с прекрасными задатками, но, достигнув какого-то уровня, перестают учиться и самосовершенствоваться, довольствуются достигнутым положением. Если этот человек справляется с возложенными на него обязательствами, я его не трогаю. Но тем, кто имеет цель, желает познать что-то новое, всегда помогаю. Это закон на «Крузенштерне».
Женщина на корабле
Стереотип о том, что женщина и судно понятия несовместимые, на «Крузенштерне» практически изжит. Лично для меня – это отдушина. Многие мужчины за долгие месяцы в море, если можно так сказать, деревенеют душой, перестают обращать внимание на то, как выглядят и как общаются друг с другом. Женщины всегда ситуацию нивелируют. Улыбнулась утром – и хороший заряд на целый день.
Пять лет назад, когда к нам пришли первые курсантки, мы думали, что они будут в тягость. Непонятно было, как на них можно, к примеру, голос повысить, наказать…Но время показало, что это требуется крайне редко – я с трудом припоминаю случаи, когда мы расставались с девушками из-за нарушений дисциплины. Конечно, официально они – курсанты, а неофициально – красота судна и его душа. Чем больше на борту женщин, тем красивее выглядят наши ребята, тем реже они прибегают к крепкому слову. К тому же девочки – замечу, все! – поднимаются на мачты. И это в буквальном смысле слова свело на нет случаи отказов подъема на мачты среди мальчиков. Да никто этого просто не поймет, если не пересилить себя после того, как это сделала девушка.
И даже еда, приготовленная мужчиной-коком не такая, как у нашей Лилии Сергеевны. Каждый день на камбузе для молодых ребят – ее бесплатный мастер-класс, большая жизненная и профессиональная школа. И мы готовы вкладываться в девушку, прекрасно осознавая, что в будущем она может предпочесть карьере семью. Но, к слову, здесь, на «Крузенштерне» так сложилось, что и девушки приходят особенные, мотивированные, на которых никакого времени и сил не жалко. Резюмируя скажу: женщина на судне – это очень правильно.
Преемственность
На «Крузенштерне» она культивируется, как, возможно, нигде. Многие из тех, кто проходил здесь практику, возвращаются работать. Перечисляю навскидку на сегодняшний момент: часть палубной команды, оба четвертые помощники, шестеро мотористов - да много их! – бывшие курсанты. Тот, кто вырос на судне, погружен в его жизнь и досконально знает заведенные порядки. Аксиомой считается факт, что из крузенштерновцев плохие люди не вырастают. Они очень безболезненно вливаются в коллектив. Но скажу, что поднимаем книги приказов, уточняем, проходил ли в них за дисциплинарные нарушения. Если да, разбираемся индивидуально.
Физики и лирики
Здесь никакой дилеммы – я чистой воды «физик», для меня важен факт и его точное изложение. Но всю информацию по судну приходится писать мне, по той простой причине, что только я ею владею в полном объеме. Так что «лириком» приходится становиться по необходимости. Да, знаю, что многие по окончании морской карьеры издают мемуары, пишут книги. Но я дневников не веду и пенсионером-писателем становиться не планирую. Во всяком случае, пока. Хотя, как говорится, никогда не говори «никогда». Возможно, к тому времени наберется достаточное количество историй и найдется человек, который поможет придать им «читабельную» форму. Времени много, я об этом еще подумаю.
Моряк и семья
Выбирая море, семья выбирает образ жизни. Мне повезло – супруга мою профессию и мои многомесячные рейсы воспринимает как должное. Будучи старшим штурманом, я получил от капитана устное согласие и документ для ЗАГСа с тем, чтобы отметить наше бракосочетание на «Крузенштерне». Вернее, расписались мы в ЗАГСе Владивостока, когда зашли в город в ходе второй кругосветки, а само торжество отпраздновали на борту. Я, честно, не анализировал, повлияло ли это на наш брак, наверное, да. Женщины любят романтику. И если кто-то из команды мне завтра скажет, что тоже хочет отметить свадьбу на судне – ради бога! Мы всей командой будем за него рады. Возможно, это случится даже в ближайшее время, но я, конечно, события опережать не буду. Поживем – увидим.
В своей краткосрочной командировке на борт судна в 121-м рейсе сотрудница пресс-службы БГАРФ Ирина Санникова сделала несколько интервью с членами экипажа «Крузенштерна». С их согласия мы эти интервью публикуем. И начинаем, разумеется, с центральной фигуры на судне - капитана.
Капитан учебно-парусного судна «Крузенштерн» Михаил Петрович Еремченко – фигура и публичная, и заметная. Хотя, как говорит сам, ростом не так уж высок. Но как-то повелось – богатыри среди капитанов встречаются не часто. Карикатуристы давно обратили внимание на эту особенность и резвятся на теме от души. Впрочем, рост – всего лишь небольшая журналистская «затравка». Мы попросили Михаила Петровича рассказать о работе на «Крузенштерне» и сложившемся на нем образе жизни. К чести капитана, он не выдвинул никаких табу, рассказал о себе без утайки и прикрас, в знак уважения и в качестве литературного подарка «Крузенштерну» в честь юбилея барка. Мы всего лишь немного помогли ему в этом. Слово – Капитану.
Мальчик, кем ты хочешь стать?
Я не помню, чтобы мне задавали этот вопрос. В моей детской висела очень красивая картина: «Катти Сарк» под всеми парусами. Парусник был первым, что я видел, просыпаясь каждое утро. Возможно, сам не замечая того, через эту картину я впервые осознал великолепие морской стихи и ее необузданную силу. Одним словом, до сих пор никем необъяснимую притягательность моря. Как-то меня отправили в Польшу на курсы повышения квалификации. Психолог, который нам прочитал несколько лекций рассказал о том, как мотивировал свою дочь. Он повесил перед ней картину с изображением Лондона, где она – по его задумке – должна была учиться в Гарварде. Мотивация оказалась правильной, девушка успешно закончила университет. Не связываю напрямую ту висящую картину и реальность сегодняшнего дня, но теперь стараюсь внимательнее относиться к мелочам. Иногда они бывают знаковыми.
Работа, которая мне нужна
Когда я учился в Балтийской государственной академии, я совсем не был уверен, что буду ходить в море. Это были те самые, 90-ые, про которые не надо уточнять, что имеются в виду годы, и имеется в виду двадцатое столетие. Были поездки в Польшу, попытки создать собственный бизнес, вполне объяснимое желание молодого человека хорошо зарабатывать и побыстрее стать самостоятельным. И, кстати, все это случилось: деньги были. Но «Крузенштерн» победил. Настало время, когда надо был принять решение – бизнес или «Крузенштерн». «Крузенштерн» расставил все точки над «и». Мне все сразу стало понятно: для чего была учеба, для чего была служба в Вооруженных Силах, в чем, в конце концов, было мое предназначение. Я счастлив, что хожу на «Крузенштерне», работаю здесь, и работа мне эта очень нравится. Одним словом, все в соответствии с известным изречением «Если не нравится такая работа, то зачем она нужна?» Я доволен своей жизнью и, пусть это не звучит самоуверенно, считаю, что я на своем месте, и работа эта мне действительно нужна.
Трудности выбора
Не секрет: на флоте четкая иерархия. Никто с пеленок не становится ни штурманом, ни боцманом, ни капитаном. Они зачастую начинают матросами и проходят все ступени карьерной лестницы. И когда человек стал профессионалом, «созрел» для следующей ступени, нередко происходит так, что она, эта желаемая ступень, все занята и занята. Тогда перед человеком встает извечный вопрос: «to be or not to be». Здесь каждый решает сам – уйти при случае на другое судно, или ждать, когда должность освободится. Не буду скрывать – материальное вознаграждение за труд каждый тоже расценивает по-разному. Кто-то согласен на то, что предлагают на судне – конкретно на «Крузенштерне», кто-то уходит на коммерческий флот, чтобы заработать больше. Говорю без какого бы то ни было осуждения. Считаю, что подобные ситуации следует оговаривать. На «Крузенштерне» в смысле карьерного роста все прозрачно, лично я знал, стану ли капитаном и когда это случится.
И я ждал, хотя мне предлагали «капитанить» и на «Седове», и на «Мире», и на «Бегущей по волнам». Со стороны многим было непонятно: зачем ждать должность на «Крузенштерне», когда есть реальная возможность стать капитаном, «здесь и сейчас». А для меня было очевидно: придя на другие суда, мне пришлось бы практически полностью заменить там экипаж, установить жесткий порядок. Поэтому как таковой, вопрос выбора судна даже не стоял: однозначно - «Крузенштерн».
На «дядю Сэма»
В один из отпусков я решил подработать и устроился на частную яхту. Мне хватило месяца, чтобы понять, что никакие деньги не заставят меня мириться с самодурством богатого «дядюшки Сэма». Когда люди не понимают, что такое море, почему мы не можем в него выйти или идти в определенный порт или страну. Логика таких людей проста: если на сайте погода «неправильная», нужно просто найти другой сайт, с «правильным» прогнозом, если в Абхазию нельзя идти, надо сделать так, чтобы было можно. Что-то объяснить таким работодателям, невозможно по определению. Такая работа точно не для меня.
95 на 5
С каждым потенциальным членом команды я обязательно провожу предварительную беседу. Мне хватает пяти минут, чтобы понять, кто передо мной сидит. Но среди них есть те, образно говоря, 5 %, которые выглядят ангелами, а на деле оказываются психически неуравновешенными или того хуже, взахлеб дружат с алкоголем. Случается это крайне редко, и для «Крузенштерна» нетипично.
С каждым новым набором курсантов, кстати, я тоже обязательно встречаюсь, представляю им начальников служб. Непосредственно курсанты подчиняются руководителю практики. Однако если у него возникает необходимость поговорить лично со мной, никогда не отказываю. Когда разговор «по делу», принимаю меры. И никогда не афиширую такие визиты. Это касается и любого члена экипажа.
Шанс, который должен быть
Многие считают, что капитан должен быть жестким и безапелляционным, иначе дисциплины и порядка не добиться. Да, на мне замыкается практически все, что связано с деятельностью и жизнеобеспечением судна, но это не значит, что я придерживаюсь сугубо авторитарных принципов руководства. Я твердо уверен, что каждому человеку можно и нужно дать шанс на исправление. Но случиться это может лишь единожды. Кто не понял – уходит. Также для меня просто перестают существовать люди, которые не держат данного слова.
Моменты истины
Каждый год на «Крузенштерне», и каждый мой командир оставили в душе и мыслях свой след. Подспудно я впитывал их манеры, образ мыслей, тактику руководства. Один из моих неписанных постулатов – «спасибо, господи, за данный урок». Я не персонифицирую влияние каждого из них – М. Новикова, О. Седова, Г. Коломенского, - все они преподали мне принципы капитанства – честность, порядочность, профессионализм, уважение к людям. Все это составляет мое кредо, хотя я и не люблю этого слова и почти им не пользуюсь.
Профессиональное выгорание
На судне такое бывает. Есть люди с прекрасными задатками, но, достигнув какого-то уровня, перестают учиться и самосовершенствоваться, довольствуются достигнутым положением. Если этот человек справляется с возложенными на него обязательствами, я его не трогаю. Но тем, кто имеет цель, желает познать что-то новое, всегда помогаю. Это закон на «Крузенштерне».
Женщина на корабле
Стереотип о том, что женщина и судно понятия несовместимые, на «Крузенштерне» практически изжит. Лично для меня – это отдушина. Многие мужчины за долгие месяцы в море, если можно так сказать, деревенеют душой, перестают обращать внимание на то, как выглядят и как общаются друг с другом. Женщины всегда ситуацию нивелируют. Улыбнулась утром – и хороший заряд на целый день.
Пять лет назад, когда к нам пришли первые курсантки, мы думали, что они будут в тягость. Непонятно было, как на них можно, к примеру, голос повысить, наказать…Но время показало, что это требуется крайне редко – я с трудом припоминаю случаи, когда мы расставались с девушками из-за нарушений дисциплины. Конечно, официально они – курсанты, а неофициально – красота судна и его душа. Чем больше на борту женщин, тем красивее выглядят наши ребята, тем реже они прибегают к крепкому слову. К тому же девочки – замечу, все! – поднимаются на мачты. И это в буквальном смысле слова свело на нет случаи отказов подъема на мачты среди мальчиков. Да никто этого просто не поймет, если не пересилить себя после того, как это сделала девушка.
И даже еда, приготовленная мужчиной-коком не такая, как у нашей Лилии Сергеевны. Каждый день на камбузе для молодых ребят – ее бесплатный мастер-класс, большая жизненная и профессиональная школа. И мы готовы вкладываться в девушку, прекрасно осознавая, что в будущем она может предпочесть карьере семью. Но, к слову, здесь, на «Крузенштерне» так сложилось, что и девушки приходят особенные, мотивированные, на которых никакого времени и сил не жалко. Резюмируя скажу: женщина на судне – это очень правильно.
Преемственность
На «Крузенштерне» она культивируется, как, возможно, нигде. Многие из тех, кто проходил здесь практику, возвращаются работать. Перечисляю навскидку на сегодняшний момент: часть палубной команды, оба четвертые помощники, шестеро мотористов - да много их! – бывшие курсанты. Тот, кто вырос на судне, погружен в его жизнь и досконально знает заведенные порядки. Аксиомой считается факт, что из крузенштерновцев плохие люди не вырастают. Они очень безболезненно вливаются в коллектив. Но скажу, что поднимаем книги приказов, уточняем, проходил ли в них за дисциплинарные нарушения. Если да, разбираемся индивидуально.
Физики и лирики
Здесь никакой дилеммы – я чистой воды «физик», для меня важен факт и его точное изложение. Но всю информацию по судну приходится писать мне, по той простой причине, что только я ею владею в полном объеме. Так что «лириком» приходится становиться по необходимости. Да, знаю, что многие по окончании морской карьеры издают мемуары, пишут книги. Но я дневников не веду и пенсионером-писателем становиться не планирую. Во всяком случае, пока. Хотя, как говорится, никогда не говори «никогда». Возможно, к тому времени наберется достаточное количество историй и найдется человек, который поможет придать им «читабельную» форму. Времени много, я об этом еще подумаю.
Моряк и семья
Выбирая море, семья выбирает образ жизни. Мне повезло – супруга мою профессию и мои многомесячные рейсы воспринимает как должное. Будучи старшим штурманом, я получил от капитана устное согласие и документ для ЗАГСа с тем, чтобы отметить наше бракосочетание на «Крузенштерне». Вернее, расписались мы в ЗАГСе Владивостока, когда зашли в город в ходе второй кругосветки, а само торжество отпраздновали на борту. Я, честно, не анализировал, повлияло ли это на наш брак, наверное, да. Женщины любят романтику. И если кто-то из команды мне завтра скажет, что тоже хочет отметить свадьбу на судне – ради бога! Мы всей командой будем за него рады. Возможно, это случится даже в ближайшее время, но я, конечно, события опережать не буду. Поживем – увидим.